Биполярное аффективное расстройство: сложности подбора терапии при лечении подростка

В районный психоневрологический диспансер обратилась 15-летняя девочка в сопровождении матери. Туда их направил невролог по месту жительства.

Женщина рассказала, что дочь вела себя странно: год назад она была отличницей, активисткой, участвовала в школьных олимпиадах по биологии и обществознанию, в которых занимала призовые места, но с 8 класса успеваемость резко упала. Её ничего не радовало, она перестала заниматься спортом и постоянно сидела в своей комнате.

Сама девушка жаловалась на то, что жизнь стала скучной, серой и бессмысленной. Еда перестала казаться вкусной, она постоянно спала, но не могла выспаться. Пациентка чувствовала себя настолько изнурённой, что ей было сложно мыться и причёсываться.

Состояние ухудшилось в последние 2 месяца: девочку вызывали в школу на педагогический совет, после чего она отказалась посещать уроки.

По вечерам появлялась сильная тревога. Ссоры с отцом и сестрой провоцировали агрессию, начинала бить стены кулаком.

Если вечером выпивала алкогольные напитки, на следующее утро «вообще жить не хотелось», хотя похмелья не было.

Пациентка считала себя больной с 13 лет, когда на фоне школьной нагрузки появились перепады настроения от сильной грусти до радости. Они длились по 3–4 часа в сутки. Постепенно промежуток таких перепадов начал увеличиваться: девочка могла 3 месяца находиться в плохом настроении и 2 недели быть радостной.

В 14 лет в периоды грусти впервые появились мысли о нежелании жить. Она считала себя никчёмной и бесполезной: «Я всем приношу неприятности». Девочка резала руки канцелярским лезвием, чтобы справиться с невыносимыми переживаниями, а потом скрывала порезы от родных. Иногда высказала суицидальные мысли.

Когда у неё появлялось хорошее настроение, гуляла с подругами до поздней ночи, выпивала. В такие моменты девочка была необыкновенно весёлой и оживлённой, говорила быстро, глаза блестели. Стала часто перекрашивать волосы и наносить яркий макияж.

Однажды пациентка нанесла себе слишком глубокие порезы, которые пришлось зашивать, после чего её поместили в частную психиатрическую клинику. Девочку выписали через 3 недели по собственному желанию. После этого наблюдалась у врача нерегулярно.

Пациентка родилась в полной семье, была первым ребёнком. Ходила в детский сад, адаптировалась хорошо. В 4 года сломала руку.

Поступила в класс с химико-биологическим уклоном.

Физикальный осмотр никаких патологий не выявил.

Общий анализ крови показал сниженный уровень лейкоцитов (наследственный агранулоцитоз) и железодефицитную анемию.

УЗИ почек выявило расширение правой лоханки.

Тимопатический (психопатический) диатез на фоне патологического пубертатного криза. Такой диатез обычно связан с аффективным расстройством, в том числе с биполярным.

Девочке назначили Оланзапин, Сероквель, Ламиктал, Феварин и Сертралин.

Препараты дали непродолжительный результат. Сероквель вызывал у пациентки выраженную сонливость, Ламиктал — сыпь, а Сертралин — тошноту и рвоту. Из-за приёма Оланзапина она набрала 11 кг за 2 месяца и переживала из-за замечаний окружающих. В связи с этим некоторые препараты отменили. Иногда моральное состояние пациентки было настолько тяжёлым, она физически не могла пить лекарства, поэтому сама отказалась от них.

В 17 лет она поступила в вуз, проучилась 3 месяца, после чего перестала спать, стала неумеренно употреблять алкоголь и засыпать на лекциях. Решила взять академический отпуск и пойти работать в тату-салон.

В 18 лет пациентка снова обратилась в частную клинику, где ей назначили Имипрамин и Арипипразол в средних дозировках, а также психотерапевтические сессии. Начала вести дневник состояния и бороться с болезнью через «не могу».

На фоне консервативного и психотерапевтического лечения состояние девушки стабилизировалось. Обострений не было.

Уже более года она не получала стационарное лечение, но продолжает осознано заниматься с психотерапевтом. Работает в тату-салоне. Встретила молодого человека и вышла замуж.

Этот клинический случай показывает трудности подбора терапии в подростковом возрасте, в том числе из-за быстрого развития устойчивости к препаратам. К тому же, пациенты-подростки часто не могут продуктивно работать со специалистом. Это зависит как от психоэмоциональных особенностей, так и от внутренних причин, влияющих на самокритику и поведение. На первый план выступает апатия с дисфорическим компонентом (раздражением). Всё это привносит дополнительные сложности в работу психотерапевта, поэтому лечение затягивается до более взрослого возраста.

Тимопатический диатез — это не диагноз, а особенности развития: генетика и особенности личности. Вместе они создают почву для болезни. В этом случае девочка была очень ответственной, тревожной и эмоциональной, а триггером развития болезни и обострения этих особенностей личности стали сложные семейные отношения и высокая школьная нагрузка. Пациентке было сложно справиться со всем этим, но она продолжала бороться. Мощный рывок в её состоянии произошёл тогда, когда она стала взрослее и сознательнее. Как только пациентка сама решила, что ей необходимо что-то менять, терапия дала результат.